Елена Налимова: «В системе ЖКХ сейчас лихие 90-е»

- Вашему порталу недавно исполнилось четыре года?

- Да, как-то незаметно пролетели.

- Что вспоминается про первый год работы ИА «Стройсар», что было самым сложным? 

- Когда создавался этот ресурс, у меня было много сомнений. Я работала в политической газете и такой узкий формат - ЖКХ, строительство – мне был непривычен. Это казалось скучным. Когда о своей идее мне рассказал учредитель ресурса, я взяла несколько дней на раздумье. В итоге победил интерес: несмотря на риски, это возможность получить новый опыт, сделать проект с нуля, наполнить его идеями. Даже цветовая палитра на сайте – все это создавалось, придумывалось. Для творческого человека это очень интересный процесс. К тому же хотелось быть причастной к новой журналистике. Сейчас читатель меняется, трансформируется, интересно наблюдать, как он воспринимает информацию в Интернете, как взаимодействует с журналистом. В газете мы все это досконально изучили, накопилась усталость, пропал азарт, а интернет-портал был новой территорией.

Но сначала, конечно, была растерянность, особенно по контенту. Не верилось, что мы сможем полноценно наполнять новостную ленту только профильной информацией. Где взять столько новостей о ЖКХ?! Со временем стало ясно, что многое из того, что происходит в городе, так или иначе касается этой сферы. Решения, которые принимает власть, смена руководителей, экономика региона, тарифы, промышленность, соцпрограммы, дольщики… Сейчас точно могу сказать, что жилищно-коммунальное хозяйство – это огромная часть нашей действительности. Мы все живем в квартирах и домах, которые как-то ремонтируются, обслуживаются, получают или не получают горячую и холодную воду, отапливаются или не отапливаются, убираются, стареют и разрушаются… 

- Ты сказала, что сфера ЖКХ казалась скучной, а в чем ты нашла для себя интерес? 

- Создание сайта примерно совпало со становлением и развитием новой системы управления домами. И могу сказать, что за прошедшие четыре года эта сфера из периферийной все больше становится остро-политической. Вы можете мне не верить, но в сфере ЖКХ сейчас концентрация энергий. Здесь все – политика и коррупция, власть и анархия, экономика и теневые схемы. Рядом с одиночками-энтузиастами, которые берут в управление старые дома и как-то приводят их в порядок, есть те, кто благодаря связям во власти ухватили себе целые микрорайоны и снимают с них ошеломительный доход. В этой сфере очень серьезные деньги, потоки которых власти еще только предстоит упорядочить. Надо отдать должное чутью учредителя сайта Антона Ищенко, который это предугадал и создал сайт.

Но эта тема по-прежнему недостаточно освещена. Зачастую мы становимся переговорщиками между управляющими компаниями и властью, УК и жителями. Мы – та площадка, где и те и другие могут выпустить пар. Только у сайта Стройсар есть постоянно обновляемые реестры проблемных и аварийных домов, всех УК, ТСЖ и ЖСК города и под каждым открытые форумы. Но нас, как и многие СМИ, накрыл кризис, нам пришлось значительно сократить штат, поэтому многие идеи пока только ждут своей реализации.

- Что лично тебя удивило больше всего?

- Например, руководители УК мне рассказывали, что управляющая компания, если у нее на обслуживании определенное количество домов, каждый месяц должна заносить деньги в прокуратуру и администрацию города. Есть ставка. Я журналист и знаю про коррупцию немало, но мне казалось, что это делается как-то… тише, на личных связях. Не так прямо и открыто. Я написала об этом на своей странице в соцсетях. И знаешь, никто не удивился, не заинтересовался, не спросил: «Елена, откуда у вас такая информация? Давайте мы проведем расследование…» Нет, обыденная информация, много лайков, много комментариев, многие написали, что знают об этом. Бывший сотрудник правительства области Александр Мирошин подтвердил в комментариях, что такая система существует давно.

В сфере ЖКХ много интересного, наступит время, про это еще сериалы снимут. «Подпольная коммунальная империя» или «Крестный отец ТСЖ». Среди УК есть беспредельщики, которые захватывают дома, завышают платежи, не работают. Но трогать их нельзя, потому что они «под прокуратурой», «под главой района» или «под администрацией города». А что значит «трогать нельзя»? Это значит, что журналисты пишут запрос в прокуратуру по жалобе жильцов, а им отвечают: не видим оснований для прокурорского реагирования. Поправлюсь на всякий случай – так было до прихода нового прокурора области. Но среди коммунальщиков никто не верит в перемены. Есть и другая сторона: если управляющая компания не имеет покровительства, их начинают мучить проверками, штрафами, не дают работать. В результате талантливым управленцам приходится отказаться от этого бизнеса. Остаются те, кто смог найти «крышу» и оплатить ее. В ЖКХ сейчас лихие 90-е - время формирования капиталов и дележа рынков.

- А при чем тут политика?

- Во время выборов коммунальная сфера вообще вышла в топ популярности, потому что дома – это граждане, которые будут голосовать. Многие предвыборные проекты связаны с дворами: детские площадки, асфальтирование. Во дворах организуются собрания жильцов, встречи с кандидатами. Важно, чтобы они прошли мирно, все были довольны. Дворы – это серьезный политический ресурс.

- Значит, ЖКХ – это не только бабушки на лавочке?

- Это очень важная часть экономики региона, но значительная ее часть находится в теневой зоне. Пока в этом серьезно никто не разбирается, не наводит порядок, не пытается установить жесткие правила. Эту сферу только немного направляют. Видимо, пока тараканы в банке друг друга не сожрут. В Саратове есть несколько управляющих компаний, на которые поступает масса жалоб, но они продолжают существовать. Например ТСЖ Ленинского района. Или компания «Импульс». Море жалоб на сайте «Стройсар»! Реакции власти – ноль.

- Есть еще легендарный «Жилкомплекс»...

- «Жилкомплекс» - хороший пример. Это управляющая компания банкрот. Сейчас люди, которые попробовали честно работать на этом рынке, все больше убеждаются, что честно работать невыгодно. Выгодно быть временщиками. Я это слышала от руководителей УК много раз. Выгодно взять кредит, набрать дома, собрать плату с жильцов, задолжать выплаты ресурсоснабжающим организациям, а потом быстро обанкротиться и свалить. И никаких претензий – была компания, и нет. Думаешь, кто-нибудь разбирается? Нет. Клоны «Жилкомплекса» - их много – продолжают работать. А вот тем, кто планирует оставаться всерьез и надолго, приходится проходить через массу проверок, штрафов и в какой-то момент у них возникает вопрос – зачем? Известно, что основатели таких ЖКХ-монстров, как «Жилсервис» и ТСЖ Ленинского района уже давно живут за границей. Когда в это все вникаешь, это шокирует. Но я не вижу ни возможности, ни желания со стороны каких-либо структур навести порядок. Например, недавно решили разукрупнять глобальные ТСЖ, типа ТСЖ Ленинского района или АТСЖ Фрунзенского. Но вышла фикция. 

- В чем причина?

- Многие компании или успели сами себя разделить на отдельные фирмы и снова слиться в ассоциации де-юре, или де-факто по-прежнему управляются из одного центра. Появилась и новая фишка. В законодательстве теперь есть установка: один дом – одно ТСЖ (ТСН). И тут же появились умельцы, которые помогает малоинициативным гражданам создать ТСН, а потом плавно подталкивают их к заключению договора с управляющей компанией. Договоренность умельцев с компанией возникает, конечно, заранее, но жильцам это преподносится как совет опытных специалистов. Только на этот раз компанию выбирают не все жильцы, а руководство ТСН – узкий круг людей. И вы можете обнаружить, что, пока у вас не было времени заниматься своим домом (а его ни у кого нет), все решения за вас приняла дирекция ТСН. Фактически то, что происходит, – это очередной передел рынка, новый дележ домов. Только теперь под видом разукрупнения. 

- Как ты думаешь, по опыту – огласка вот этого всего помогает что-то изменить, или нет?

- Здесь мы плавно переходим от тематики нашего ресурса, ЖКХ, к журналистике вообще. Мое мнение – сейчас огласка помогает процентов на десять. И не изменить, а скорее спугнуть совсем уж обнаглевших. Раньше, лет 10 назад, в журналистике огласка решала больше. Конечно, это работало не на сто процентов, но газетные полосы подшивали к уголовным делам, журналисты давали показания, власть подклеивала публикации в журнальчик. Сейчас наступили такие времена, когда ты можешь опубликовать просто ошеломительную информацию, не просто факты – документы. И – тишина. Почитают, посмеются, скажут «ой, эти журналисты опять наводят тень на плетень». И все! Я считаю, что сейчас больше работает огласка в соцсетях. ВКонтакте, блогосфера – там еще кое-как. А в прессе – практически бесперспективно. За каждым СМИ стоит учредитель – конкретный политический деятель или власть, поэтому за каждым материалом усматривается сугубо личный интерес. Это очень удобно, чтобы сохранять статус-кво. Очень неприятное сейчас время – время подковерных игр и кухонных разговоров, слухов, серых мышей.

- Опять возвращаются 70-е?

- Мне кажется, это несравнимо, потому что в 70-е не было интернета и блогеров. Информация не распространялась со скоростью мысли. Сейчас информации очень много, блогер может фиксировать каждый свой шаг онлайн. Что с этим делать, пока не всем понятно, даже самим блогерам. Мы все пока в этом барахтаемся. Но блогеры, безусловно, на пике популярности. Мы смотрим на рождение нового формата. Пока, конечно, этот формат достаточно своеобразен. Уверена, потом он займет свою нишу и будет в ней существовать. А пока – лезет во все ниши одновременно. Блогер – это такой ребенок, ему все интересно. Например, блогеру говорят: «Хочешь прийти на пресс-конференцию Володина?» Он говорит: «Нуу, не знаю…. А че там?» Грамотные люди ему объясняют: «Там фонтан включат, а вас поднимут на подъемном кране, и вы сверху фоточки сделаете». «Ооо, тогда да!», - говорит блогер. Им все равно, кто такой Володин, кто такая Баталина, что за ними стоит. Политика? Да ну ее. Важнее лайки, форумы, новые подписчики. Журналисты переживают по этому поводу, а блогеры говорят, - зато у нас миллион просмотров на YouTube. Конечно, есть блогеры, которые поднимают серьезные темы, помогают решать проблемы, но их меньше.

- Но если есть какой-то результат, то, может быть, и нет особой разницы, кто его инициировал?

- С одной стороны, да. А с другой стороны – эту политическую инфантильность грамотные политики просто используют в своих целях. Это называется – если ты не занимаешься политикой, политика займется тобой. Так это работает.

- Просто если, допустим, Бокова подарила инвалиду коляску, которую ему никто не мог купить – этому инвалиду, наверное, все равно, кто это сделал, ему важно, что у него жизнь изменилась после этого...

- На самом деле, в государстве, где работают законы, а не царит хаос, принципиальным быть полезно. А когда ничего не работает, тогда приходится лавировать между обстоятельствами, между политиками, между партиями и это удобнее.

- Ты в журналистику пришла просто от желания писать или с желанием что-то изменить?

- Я думаю, что журналистика – это в характере. Никто не приходит, чтобы изменить, это какая-то чепуха. Журналист этот тот, кому любопытно и не все равно. Журналистика сейчас загнана в угол и в значительной степени уничтожена. В Москве как-то более-менее она жива, а в провинции зачищена очень сильно. Но любопытные неравнодушные люди находят себе пространство в соцсетях, во многом пресса ушла туда. Потому что совсем уничтожить журналистику, не применяя какого-то тотального террора, невозможно.

- У тебя есть прогноз, куда это все вырулится в итоге?

- Застой в журналистике происходит из застоя в политической системе страны. Когда нет альтернативы политической, нет реальной конкуренции во власти, то пресса не нужна, нужен просто кто-то, кто освещает новости и поет гимны. Есть, конечно, бизнесмены, которые кое-как пытаются где-то быть частично свободными, но это «частично» несерьезно для картины СМИ в целом. Куда это может дальше двигаться? Мое предположение, сейчас буду фантазировать… Среди блогеров – где-то малообразованных, где-то политически неграмотных, умных, глупых, лояльных - среди них обязательно выделятся лидеры, которые знают и понимают, не просто хватают по верхам, а разбираются в ситуации. Это уже происходит. Плюс будут возникать и укрепляться бизнесмены, которым нужно отстаивать свои права. Будут ли они действовать в одиночку, или организовывать сообщества – не важно, но это будут те, кто хочет здесь жить и владеть ситуацией. Вот такие люди и смогут трансформировать эту реальность, приспосабливать ее под себя. Я только не уверена, что это произойдет быстро. Пока, как мне кажется, эти люди хотят жить хорошо, но их или пугает борьба, они еще помнят 90-е, разруху, борьбу всех со всеми, или они склонны вливаться во власть. Мне кажется, следующее поколение будет свободнее от этих крайностей.

Один мой друг в 90-е говорил: поверь мне, Россия будет великой страной. Это неизбежно. И в 90-е я ему верила. Сейчас я его спрашиваю: «Ну и где?». А он говорит: «Знаешь, все будет, просто я немножко ошибся во времени. Будет, обязательно, но лет через сто». Так что быстрых перемен я не жду, но приятно наблюдать даже ростки изменений.

Интервью было опубликовано информационным агенством «Репортер 64».