Средь шумного бала…

Что это значит? Это значит, что отныне организацией закупок займется структура с бюджетным финансированием, но имеющая право оказывать по сути коммерческие услуги. И надо полагать, она этим правом охотно воспользуется. О том, по каким конкретно принципам, схемам и правилам теперь будут осуществляться госзакупки, мы расскажем ниже. А пока вникнем в суть вопроса.

 Чтобы понять весь глубинный смысл данных постановлений, нужно четко представить себе, что такое госзакупки. Не буду утруждать читателя длинной и нудной терминологией. Скажу кратко: госзакупки – это деньги, большие деньги. Это прекрасно понимал предыдущий саратовский губернатор. Он почти сразу взял эту сферу под жесточайший контроль и ни на секунду не выпускал из рук. Данное понимание роли госзакупок в современном мире принесло ему немалые дивиденды. Впрочем излишнее увлечение ими стало и одним из самых уязвимых мест в его губернаторской карьере. Помнил ли об этом нынешний глава региона, когда подписывал два вышеназванные постановления? Если нет, то мы вкратце напомним…

Начало большой игры

Все по большому счету началось с того, что, едва придя к власти, г-н Ипатов создал в структуре областного правительства специальный комитет по координации и контролю госзакупок. История этого ведомства, прямо скажем, весьма скромная. Оно просуществовало всего пять лет – с 2006 по 2012 год. До вступления в силу Федерального закона № 94 «О госзакупках» его функции фактически выполняло министерство экономического развития и торговли. В составе МЭРТ было управление цен, один из отделов которого занимался закупками для всех министерств социальной сферы мягкого инвентаря, мебели, обуви, одежды и т. д.  

А управление торговли ежеквартально проводило для всех министерств соцсферы конкурсы на закупку питания (в областные детсады, больницы, дома престарелых и т. д.). Словом, контроль за распределением бюджетных потоков был, по сути, в одних руках. Но новый федеральный закон о госзакупках децентрализовал эту систему. Стало ясно, что для правительства возникла угроза потерять бдительность за массой ведомств, которые получили возможность осуществлять закупки практически самостоятельно. Нужно было срочно что-то предпринимать.

В надежные руки

И вот в 2005 году в структуру МЭРТ ввели зама, курирующего вопросы госзакупок. Им оказалась Людмила Жданова – на тот момент супруга экс-руководителя аппарата ипатовского правительства Виктора Жданова. В принципе это назначение было логичным. Ведь теперь от министерства экономразвития требовалось не осуществление закупок, а методическое руководство ими, регистрация контрактов и контроль за министерствами. Доверить такую миссию случайному человеку было бы непростительной неосторожностью.
Разумеется, для того чтобы пустить новую машину госзакупок в нужном направлении, одного своего человека мало – необходима команда единомышленников. И Жданова начинает проводить ротацию кадров. Но здесь возникла проблема. Процедура сокращения длительная, предупредить человека нужно было за два месяца, и только потом появлялась возможность объявить конкурс на замещение вакантных должностей. А это еще месяц. А контроль за закупками необходимо было установить незамедлительно. И тогда губернатор принимает решение создать под это дело самостоятельную структурную единицу – комитет по координации и контролю закупок для государственных нужд области во главе с Людмилой Ждановой.

Творческая личность

Людмила Михайловна подошла к своим обязанностям творчески. С самого начала функционирования комитет родил прелюбопытнейший документ. Суть его сводилась к тому, чтобы вычислить: эффективно, умеренно эффективно, неэффективно или неудовлетворительно государственный заказчик профинансировал товар или услугу. Вычислять предлагалось в несколько действий. Для каждого из них была придумана достаточно объемная формула и условный коэффициент, на который умножался ее итог. В конце концов, все полученные цифры складывали и смотрели на результат. Если он оказывался меньше четырех, значит, работа была проделана неудовлетворительно. Если больше четырех, но меньше шести, то конкурс провели неэффективно. Если больше шести, но меньше восьми, то говорилось об умеренной эффективности. А стремиться надо было к тому, чтобы результат получался больше восьми. Это был титанический труд, потому что комитет брал на себя обязательства проконтролировать все произведенные за год закупки (а их только в 2006-м было не менее семи тысяч). Но команда Людмилы Ждановой работы не боялась.
 

Возникал только один элементарный вопрос: зачем и кому это было нужно? Ведь все придуманные комитетом коэффициенты выглядели, мягко говоря, странно. Как вам, например, такой: «соотношение количества сотрудников, прошедших курсы повышения квалификации, к общему количеству членов закупочной комиссии»? К чему все это? При чем здесь какие-то курсы повышения, если в ходе конкурса не было нарушений закона и он позволил сэкономить бюджетные средства? То же касается оценки доли закупок до 60 тысяч рублей в их общем объеме. Если законность соблюдена и деньги сэкономлены, зачем вообще их было отслеживать? А если все наоборот? Если с прошедшими курсы и с количеством крупных аукционов все в порядке, но при этом закупки совершаются по чудовищно завышенной цене? Но этот момент в ждановской системе оценки качества почему-то не был прописан. Забыли? Вряд ли.

Смотрящие

На наш взгляд, все эти хитрые формулы с коэффициентами были придуманы для того, чтобы, с одной стороны, сымитировать бурную деятельность комитета, а с другой – создать видимость жесткого контроля за осуществлением госзакупок. Ведь с каждым годом ипатовского правления конкурсы и аукционы все больше превращались в фикцию. Львиная доля самых «вкусных» госзаказов доставалась прогубернаторским структурам. И нередко торги, где они бессменно побеждали, проводились на безальтернативной основе. Причем, что показательно, чем дольше и скрупулезнее работал ждановский комитет, тем больше бюджетных денег закачивалось в аффилированный главе региона разветвленный бизнес.

Судите сами. Если в 2006 году, когда комитет по контролю закупок был только создан, близкие к Ипатову ЗАО «Стройэкс» и ЗАО «Саратовгесстрой» получили госзаказы на 55,5 миллиона и 87 миллионов рублей соответственно, то уже через год первой структуре перепало из бюджета 3 миллиарда 574 миллиона, а второй – без малого 3 миллиарда рублей. И даже в кризисные 2008 и 2009 годы бюджетные уловы этих балаковских строительных монстров были внушительные – порядка миллиарда рублей и более. Их конкурентам о таких суперзаказах оставалось только мечтать.

Разумеется, конкурсы и аукционы проводил не комитет по координации и контролю закупок, а другие министерства. Но именно ждановская структура сначала отстроила эту систему, обучила кого надо, как следует, а как не следует проводить торги, а затем следила за их законностью и эффективностью. Следила и не находила ничего предосудительного и криминального. Между тем фактов, когда комитет просто обязан был вмешиваться и кричать SOS, было огромное количество.

Перечислять подобные случаи можно бесконечно долго. О них рассказано уже достаточно, поэтому повторяться не будем. Скажем лишь о том, что нарушения (и очень серьезные) закона о госзакупках допускались практически каждым правительственным подразделением и структурами, питающимися от областного бюджета. Из года в год, системно. Рекордсменами по «творческому» освоению государственных средств стали: комитет капстроительства, минздрав, минобраз, минсоцразвития, минсельхоз, минстрой, комитет по управлению имуществом…

На излете

Интересно, что ближе к закату ипатовского правления систему конкурсов и аукционов сделали настолько отлаженной, послушной и предсказуемой, что работа комитета по координации и контролю госзакупок стала практически незаметна. Последней вспышкой его активности стала скандальная история с электронным аукционом по закупке лекарственных средств и медицинского оборудования за период 2008–2009 годов. Комитет Ждановой тогда заявил всем, желающим принять в нем участие, о необходимости зарегистрироваться на официальном правительственном сайте http://www.goszakaz.saratov.gov.ru в течение последних трех дней декабря. Несмотря на федеральный закон, позволяющий участникам электронных аукционов делать это на сайтах тех организаций, которые, собственно, их и проводят. Причем зарегистрироваться можно в течение десяти дней до начала торгов. Такое внезапное ограничение площадок и временного отрезка резко сократило число участников конкурса. Позже подобные инновации были отменены арбитражным судом. Но что с того? Аукцион-то был проведен, и деньги освоили те, кто должен.

После этого скандала (а дело дошло до Верховного арбитражного суда) бесполезность ждановского комитета стала особенно очевидной. А тут как раз пошли разговоры о принятии на федеральном уровне закона «О… контрактной системе в сфере закупок товаров, работ и услуг». Эта система была призвана объединить все стадии госзакупок – от составления прогноза и планирования заказов до момента исполнения контракта – в единый цикл. По большому счету от чего ушли, к тому и пришли. Так или иначе, но содержать далее отдельную контрольно-закупочную структуру со штатной численностью в 16 человек и во главе с министром стало бессмысленно с любой точки зрения. Было решено ее упразднить, а в структуре регионального министерства экономического развития и торговли возродить соответствующее управление. Перейти в МЭРТ (если это вообще планировалось) Людмила Жданова не успела. Она уволилась из правительства в связи с отставкой своего патрона. Но то, что сделал ее комитет для экономики региона, мы еще долго будем помнить.

Продолжение следует...